Автор: Ольга Аверина,
участница ансамбля «Гренада»

Наша жизнь – сплошной круговорот событий. Каждый день мы погружаемся в море информации, в пучину срочных дел и забот. Одни события проходят мимо нас, бесследно испаряясь в воздухе, другие – заставляют задуматься, а третьи – навсегда остаются в сердце, где мы их оберегаем и храним как самое бесценное сокровище на свете.

Как вы уже поняли из названия, речь пойдет именно о таком событии, а точнее, о встрече, которая хорошенько встряхнула мое сердце и, выбив оттуда все мужские имена, освободила место только для одного. Как правило, у большинства молодых людей такие роковые встречи случаются в ночных клубах под бешеный ритм психоделического транса и хард-техно, в лучах софитов и колорчейнжеров, когда слова, а что слова? Для счастья не нужны слова – их просто не слышно. Или в кафе, когда, отхлебывая пенку с бесподобного капучино, вы замечаете через тоннель в ухе вашего собеседника, что где-то в углу, за самым дальним столиком кто-то столь же беззаветно отхлебывает свой двойной эспрессо. И вот он этот момент. Когда жизнь ставится на паузу, все замирают, тишина! – зарождается чувство.

Моя же жизнь нажала на паузу в Институте философии Российской академии наук… Однако замечу, что там лишь состоялась роковая встреча, а началось все задолго до этого. Наши пути всегда шли параллельно, и если сначала они не пересекались из-за разницы во временном пространстве в какие-то 27 лет, то потом соленые воды бушующего океана не оставляли надежды на то, что эти пути когда-нибудь пересекутся.

Он родился в конце июля в маленьком утопающем в зелени городке Сабанета на юго-востоке Венесуэлы, в многодетной семье простых сельских учителей, и по традиции был назван в честь своего отца Уго де лос Рейес Чавеса. Сейчас сложно сказать, почему так случилось, может, погода 28 июля 1954 года выдалась на редкость жаркой и влажной, а может, наоборот, холодной и ветряной, я не знаю. Но факт остается фактом: в тот день покровительница Сабанеты Дева Мария дель Росарио, спустившись с небес в своих праздничных нарядах и золотой короне, ужасно торопилась и все приготовленные для раздачи новорожденным таланты отдала улыбчивому смуглому малышу, в венах которого бурлила жгучая смесь индейской и африканской крови.

Дары пресвятой Девы открывались не сразу, каждому было предназначено свое время. Вглядитесь внимательно в старую фотографию Сабанеты, там, на площади Симона Боливара под развесистой кроной огненного дерева… Видите? На деревянной скамейке слева юный венесуэлец ловко перебирает струны куатро, и на звуки его сильного голоса со всей округи, словно мотыльки, слетаются черноокие красавицы. А вот 12-летний Уго внимательно рассматривает репродукции работ Микеланджело и Давида. Пораженный их красотой и силой, он твердо решает заняться живописью и вскоре получает свою первую художественную премию, к которой позднее добавится и премия по литературе. Страсть к спорту сделала кадета Чавеса одним из лучших игроков бейсбольной команды военной академии штата Баринас. Той самой военной академии, где он открыл свой самый главный талант – верой и правдой служить народу Венесуэлы.

Перескакивая с одной страницы на другую героической биографии Чавеса, я остановлюсь на одной интересной истории. Прадед Уго по материнской линии полковник Педро Перес Дельгадо участвовал в антиправительственных переворотах и был настоящей легендой среди своих современников. Как страстный любитель истории и благодарный потомок, Чавес решил написать книгу о знаменитом прадедушке и исследовал все доступные архивы и библиотеки. Однако этого оказалось мало, и он отправился собирать народные воспоминания о приключениях полковника по “местам боевой славы”.

День, даже по венесуэльским меркам, выдался жарким. Стоящее в зените небесное светило палило нещадно, и в его золотом диске угадывались черты могучего индейского бога солнца, строго следящего сверху за передвижением живых существ. И только ему одному было видно, как по красной земле араваков, вдоль берега темноводной реки Арауки, сквозь влажную духоту сельвы пробирался человек. Не чувствуя усталости, погруженный в свои мысли, он пересек мост через реку и решительно зашагал вперед.

- ¡Al suelo! ¡No se mueva! (Имя и фамилия!)

Холодное дуло автомата уперлось в спину.

- ¡Nombre y apellido! (Имя и фамилия!)

- Hugo Rafael Chávez Frías. (Уго Рафаэль Чавес Фриас.)

В этом месте необходимо пояснить. Река Араука является границей между Венесуэлой и Колумбией. И не заметив того, Чавес оказался на территории другого государства.

- ¿Qué tiene en el bolso? ¡Muestre! (Что в сумке? Покажите!)

А что может быть в сумке собирателя фольклора, бродящего по неизвестной и небезопасной местности? Фотоаппарат, диктофон, фотографии региона, военная карта с диаграммами и два пистолета. Оставалось добавить к ним коротковолновый передатчик, и получился бы полный шпионский набор…

- ¿Con qué objetivo cruzó la frontera? (С какой целью Вы пересекли границу?) – еле сдерживая ярость, уже в тысячный раз спросил колумбийский капитан, прекрасно зная, что в ответ последуют бредовые рассказы об изучении наследия знаменитого предка. Его терпение было на исходе. К тому же сигары, черт бы их побрал, все закончились, кофе остыл, а рубаха от невыносимой влажности прилипла к телу. Ужасно уставшие, они уже несколько часов сидели друг против друга в обшарпанном кабинете, единственным украшением которого был портрет Симона Боливара верхом на коне. За окном стемнело, допрос явно зашел в тупик.

Вдруг Чавес резко поднялся: “Mire, mi capitán, lo que es la vida: hace apenas un siglo éramos un mismo ejército, y ése que nos está mirando desde el cuadro era el jefe de nosotros dos. ¿Cómo puedo ser un espía?” («Послушайте, капитан, что такое жизнь: всего лишь век назад мы были единой армией, и тот, кто смотрит сейчас на нас с портрета, был предводителем нас обоих. Как я могу быть шпионом?»)… Да, это было сильно. Так сильно, что с расчувствовавшимся колумбийцем они просидели остаток ночи в местной таверне, поднимая бокалы с пивом за Великую Колумбию. А утром, несмотря на раскалывающуюся голову, капитан проводил Уго до середины того самого моста и, обняв его на прощание, пожелал счастливого пути.

А путь, жизненный путь, предстоял долгий и тернистый, потому что цель была поставлена высокая – вытащить страну из крайней бедности, покончить с неграмотностью и голодом, вернуть венесуэльцам чувство гордости и собственного достоинства, подарить им веру в завтрашний день. На тот момент единственным способом достижения этой цели был военный переворот.

Сотни раз перебирая в голове героическую историю своих предков, он всегда думал, какого это, покидать родной дом навсегда. Перед глазами вставала картина, как полковник Педро Дельгадо уходит сражаться далеко в горы, оставляя жену, детей, ранчо, уходит, зная, что никогда не вернется. Что чувствовал он при этом? Способно ли сердце человека выдержать такую боль? Ответ на эти вопросы Чавес получил 3 февраля 1992 г.

Все было готово к перевороту. Каракас погрузился в тяжелый сон. Заунывный и уже привычный вой полицейских сирен был не способен разбудить его жителей, уставших от постоянной борьбы за выживание. Желтый, покрытый пятнами диск луны как старый фонарь еле освещал улицы города. И даже задремавшей луне не было видно, как тысячи людей в военной форме замерли в ожидании приказа команданте.

Он нервно бродил в своей комнате из угла в угол, еще раз просчитывая все ходы. Нет права на ошибку, нет права на ошибку. Подойдя к окну, он на секунду остановился. Повеяло ночной прохладой, и еле уловимый запах деревьев напомнил родную Сабанету. Мужской голос за спиной словно силой вырвал его из забытья: “El que abandona todo por ser útil para su país…». «No pierde nada y gana cuanto le consagra” («Тот, кто оставляет всё, чтобы быть полезным своей стране… Не теряет ничего и выигрывает, себя ей посвящая») – закончил фразу Чавес и обернулся. В комнате никого не было… Он знал наизусть эти знаменитые слова Боливара, и в самый трудный час Освободитель вновь пришел на помощь. Пора! Пора прощаться.

Все это время в соседней комнате, не включая света, сидела жена, прислушиваясь к каждому движению родного человека. Он подошел к ней, нежно обнял за плечи: “Negra, me voy. No sé si vuelva” («Моя негритянка, я ухожу. Не знаю, вернусь ли»). Потом очень осторожно открыл дверь в детскую. Сердце так сильно сжалось, что стало тяжело дышать. На одной из кроватей сладко спала Роса Вирхиния, старшая дочка. «12 лет. Господи, она уже совсем большая!» Ее кудрявые черные волосы веером разметались по подушке, и один озорной завиток настойчиво мешал спящей рядом Марии Габриэле, которая морщила от щекотки носик. Он аккуратно отодвинул настырный завиток, погладил по голове младшую дочку. «Индианка, моя маленькая индианка». В углу комнаты мирно посапывал малыш Угито. Почти не дыша, он поцеловал и благословил каждого. “!Adiós! No sé si vuelva” («Прощайте! Не знаю, вернусь ли»). Он надел свой красный берет спецназовца и решительным шагом направился к выходу.

Столкновения между мятежными и проправительственными войсками продолжались до 4 февраля. Перевес был на стороне властей. Счет убитых пошел на сотни. Упрямое продолжение борьбы привело бы к полному физическому уничтожению боливарианцев. Поняв это, Чавес призывает своих сторонников сложить оружие и, сдавшись властям, берет на себя всю ответственность за организацию и проведение переворота. Но сдается он с одним условием – ему будет предоставлена возможность выступить в прямом эфире по телевидению с обращением к нации.

Достойно принять поражение суждено не многим. Пожертвовать своей свободой, спасая жизни преданных тебе людей, способны лишь единицы. Будучи совсем юным, в 23 года, создавая тайное движение КОМАКАТЕ, он был устремлен на победу. Сейчас ему 38, впереди, в лучшем случае 20 лет тюрьмы, в худшем – смерть.

Военная форма и красный берет. Мужественное лицо, ни одна мышца не дрогнет. Нервы сжаты в кулак. Таким простой народ Венесуэлы впервые увидел своего будущего героя.

“Compañeros, lamentablemente, por ahora, los objetivos que nos planteamos no fueron logrados en la ciudad capital. Es decir, nosotros acá en Caracas, no logramos controlar el poder. Ustedes lo hicieron muy bien por allá, pero ya es tiempo de evitar más derramamiento de sangre. Ya es tiempo de reflexionar y vendrán nuevas situaciones y el país tiene que enrumbarse definitivamente hacia un destino mejor. Así que oigan mi palabra. Oigan al Comandante Chávez quien les lanza este mensaje para que, por favor, reflexionen y depongan las armas porque ya, en verdad, los objetivos que nos hemos trazado a nivel nacional, es imposible que los logremos. Compañeros, oigan este mensaje solidario. Les agradezco su lealtad, les agradezco su valentía, su desprendimiento, y yo, ante el país y ante ustedes, asumo la responsabilidad de este Movimiento militar Bolivariano. Muchas gracias.”

(«Товарищи, к сожалению, на данный момент поставленные нами цели не были достигнуты в столице страны. Нам здесь в Каракасе не удалось взять власть. Вы всё сделали чётко и верно, но пришло время прекратить кровопролитие. Сейчас мы должны остановиться, но настанет тот час, когда страна неизбежно встанет на лучший путь. Слушайте мои слова. Слушайте команданте Чавеса, который направляет вам это послание, чтобы вы остановились и сложили оружие, потому что цели, поставленные нами на национальном уровне, действительно невозможно осуществить. Товарищи, услышьте это послание. Я благодарю вас за преданность, благодарю вас за храбрость, бескорыстие, и я, перед страной и перед вами, беру на себя всю ответственность за Военное боливарианское движение. Большое спасибо».)

Средства массовой информации вели настоящую войну против сторонников путчистов. Жителей бедняцких кварталов пытались убедить, что так хорошо, как сейчас, они никогда не жили, что сокращение социальных расходов пойдет им на благо, а программа «жесткой экономии», навязанная МВФ, навсегда покончит со всеми проблемами. Только вот дети по-прежнему плакали от голода, босыми ногами бегали по трущобам в поисках хоть какой-то еды, а школы находились в каком-то другом мире, доступ в который голодным и босым был закрыт.

На третий день после неудавшегося переворота в камеру Чавеса зашел человек в белой сутане – тюремный священник Падре Торрес. Повернувшись спиной к видеокамере, он наклонился к Чавесу и тихо прошептал: “Allá fuera hay una ola de amor, un fuego divino, comandante”. («Там снаружи волна любви, чудесное пламя, команданте».)

Пройдет ровно 6 лет, и Уго Чавес, кардинально пересмотрев тактику действий, опираясь на волеизъявление народа, на ту самую «волну любви и чудесное пламя», о которых говорил священник, добьется законного права войти в президентский дворец. Подобной эволюции методов борьбы и триумфальной победы на выборах история Латинской Америки еще не знала. Бесчисленные испытания, которые выпадут на долю команданте Чавеса, в виде попытки переворота, провокаций оппозиции, покушений на жизнь он вынесет с честью и достоинством и назло врагам станет еще сильнее, чем прежде.

А теперь, с вашего позволения, вернемся в Москву, в Институт философии РАН, где до момента роковой встречи, момента пересечения путей оставалось каких-то полчаса. Честно сказать, желающих увидеть и услышать президента Венесуэлы было много, очень много. Однако нам, участникам ансамбля «Гренада» в количестве 20 человек эта толпа была не помехой. Прижавшись поплотнее друг к другу, образуя единый, мощный, пробивной организм, мы двинулись к цели. А цель, т.е. конференц-зал, находился то ли на втором, то ли на третьем этаже здания, точно не помню, так как в момент выдавливания внутренних органов голова считать этажи отказалась. И вот, когда к удивлению 25-ого кардона охраны в наших карманах, сумках и сапогах не оказалось ножей, пистолетов и базук, когда наши фамилии, номера паспортов, рост и вес совпали с теми, что были в списках, нас вежливо отправили… Куда бы вы думали? На самый последний ряд зала. Логика отечественных организаторов была вполне понятна: гламурные девицы в розовых кофточках с надписями, точно совпадающими с названиями бутиков в ГУМе, гораздо больше отвечали образу российской молодежи, чем эти «гренадеры», у которых даже денег на нормальную гитару не хватило, принесли какую-то карликовую с четырьмя струнами. Но они не учли одного: люди такого уровня как Чавес всегда смотрят далеко вперед.

В зал вошла охрана президента в военной форме и красных беретах, тех самых красных беретах. Мы замерли в ожидании команданте. Сердце, не выдержав сумасшедшего ритма, остановилось.

Встреча продолжалась долго, на улице уже давно стемнело. Спешащие домой прохожие даже не догадывались, что там за окнами красивого желтого здания сбываются мечты. Оказывается, где-то еще есть люди, заботящиеся о судьбе своего народа, люди, которые не увеличивают специальным законом сами себе зарплату, а учреждают на нее студенческие стипендии, люди, готовые отдать жизнь за поставленную когда-то высокую цель служения своей стране и своему народу.

- Otro mundo es posible. Hasta la victoria siempre. Venceremos. (Другой мир возможен. До конца, до победы. Мы победим.) – закончил свое выступление Чавес и под гром аплодисментов ушел со сцены.

Мы несколько минут не могли двинуться с места, перебирая в голове и осмысливая каждое услышанное в тот день слово. Представители «интеллектуальной» молодежи еле досидев до конца, приклеили отвалившиеся стразы к фирменным майкам и поскакали к выходу. Зал опустел.

Мы медленно поднимались со своих мест, собирали инструменты, когда к нам подошел человек в черном костюме и строго сказал: “Esperen. El Presidente quiere hablar con ustedes” («Ждите. Президент хочет поговорить с вами»). Мне кажется, что тогда даже на улице был слышен стук двадцати бешено колотившихся сердец.

Дальше все было как во сне. Мы разговаривали, смеялись и пели с человеком, на которого возлагают надежды миллионы людей во всем мире. С его именем на устах тысячи маленьких венесуэльцев из бедных кварталов идут в школу, надевая на ноги ботинки и складывая в портфель книги. Казалось бы, такие простые вещи, но раньше они не могли о них даже мечтать. А после уроков, похватав скрипки, флейты, водрузив на спины виолончели, бегут на репетиции детского симфонического оркестра Венесуэлы, потому что теперь они нужны своей стране. И они будут играть и бороться, “tocar y luchar” за свое светлое будущее, за другой мир, который стал возможным.

Вот так, поздней московской осенью в Институте философии РАН в истории моей любви пересеклись два основных персонажа. Потом была еще одна встреча, приглашение в Венесуэлу от имени президента и незабываемое путешествие, которое, безусловно, требует отдельного рассказа. Я лишь на секунду забегу вперед и приглашу вас заглянуть вместе с нами, участниками ансамбля «Гренада», в детский кардиологический центр Каракаса. Современное здание, построенное боливарианским правительством по последнему слову техники, занимает огромную площадь. “Dando Vida al Corazón de Nuestros Niños..!” («Даря жизнь сердцам наших детей») – написано заглавными буквами при входе. Со всех сторон к нам сбежались маленькие пациенты, и каждый получил в подарок плюшевое сердечко.

- А сколько стоит лечение? – спросили мы у врача, который показывал нам больницу – Правительство компенсирует хоть какую-то часть расходов?

- Лечение абсолютно бесплатное: не только для венесуэльцев, но и для всех детей Латинской Америки, даже имеется возможность принять малышей с других континентов – ответил врач.

Словно в доказательство его слов к нам подошел ливанец, отец одного из пациентов и рассказал, что только здесь в Венесуэле смогли спасти жизнь его ребенка. Только здесь лучшие врачи согласились провести сложнейшую операцию на крошечном сердце, бесплатно. А потом, крепко прижимая к себе своего сына, словно боясь вновь потерять его, сказал: “Gracias a Dios, gracias a Chávez”. («Спасибо Богу, спасибо Чавесу».)

Я даже не знаю, нужно ли после этого что-то говорить. Gracias por tu ejemplo, comandante. (Спасибо за твой пример, команданте.)

Related posts

• Преемник Чавеса поклялся в верности ему даже за гробовой доской
• Битва при Карабобо
• Венесуэла после Чавеса: "в США сейчас — время надежды"
• Франсиско де Миранда (1750-1816)
• Встреча с Чавесом, или "Алло, Президент!"
• Революция и песня: от Никарагуа до наших дней
• Мир об Уго Чавесе.
• КОНКУРС работ, посвященных Симону Боливару
• Владимир Несин - записки путешественника о Венесуэле.
• Правительство Венесуэлы: Чавес подключен к аппарату искусственного дыхания.

coded by nessus